Зеленоглазое чудовище [ Венок для Риверы. Зеленоглазое чудовище] - Найо Марш

Зазвонил телефон. Лейтенант взял трубку, выслушал и стал говорить, практически неслышно, невнятно, самым уголком рта. Потом он положил трубку и встал.

— Лаборатория, — сказал он. — Патологоанатом хочет видеть меня прямо сейчас. Что-то произошло. Так что, полагаю, мы прервемся на время. Вы домой?

— Думаю, да.

— Тогда я навещу вас после обеда. Приблизительно в четыре, идет?

— Хорошо.

Лейтенант закрыл блокнот и сунул карандаш в нагрудный карман. Вдруг неожиданно он протянул свою большую красную руку и, когда Эндрю пожимал ее, сказал:

— Не принимайте так близко к сердцу, мистер Джордан. Я знаю, это тяжело, но относитесь спокойнее. Увидимся в четыре. И не волнуйтесь. Кто бы ни убил вашу жену, мы отыщем. Вы не волнуйтесь.

Он прошел мимо Эндрю, продемонстрировав потертые сзади штаны, и тяжеловесным, размеренным шагом двинулся прочь из комнаты.

С его уходом для гнева Эндрю не нашлось применения. Какое-то время он сидел за голым столом. Его воображение снова перенесло его на вечеринку у Билла Стентона, в комнату с одеждой. Его снова мучили ужасные подозрения, казавшиеся такими невыносимыми до примирения, до восстановления взаимопонимания, которое, как он считал, снова сделает его брак счастливым. «Нашлось? Слава Богу, я чуть не сошла с ума». Глория Лейден нашла свою сапфировую серьгу. Вот что это было. Ведь именно так оно и было, правда?

Почти невыносимый груз, казалось, упал на его плечи, когда Эндрю осознал, что все время на протяжении беседы он обманывал себя. Что бы он ни говорил лейтенанту Муни, в чем бы он ни убеждал себя, притворяясь, что верит, он, как и прежде, не был уверен, что Маурин звонила Глории Лейден. Что означало, что он не был уверен ни в чем. Его супружество могло быть постыдным фарсом; его брат — логично это или нет — мог потерять голову и убить Маурин. Разве никогда раньше Нед не терял голову?

Эндрю Джордан не привык размышлять. Впервые в жизни он столкнулся с тем, что человек может быть не уверен в том, верна ли ему любимая жена, или в том, что его любимый брат не убийца.

Эта возможность казалась ему более ужасной, чем само убийство. Он достал из кармана бумажный самолетик и разгладил его. Напряжение было настолько велико, что он чувствовал, будто раскалывается надвое. Он знал, что есть лишь одно средство для того, чтобы сохранить психику в норме. Он должен узнать правду, какой бы она ни была, и посмотреть ей прямо в лицо.

Но как узнать правду?

Его рука, державшая самолетик, ослабела. Он запихнул его в карман, вышел из полицейского участка, взял такси и поехал к брату.

Глава VII

Нед Джордан жил в Ист Сайде между Второй и Третьей улицами. Эндрю ни разу там не был. Насколько он знал, его брат никогда и никого не приглашал к себе. Нед, чья жизнь проходила на чужих яхтах, в чужих гостиничных номерах, на чужих Карибских или Медитеранеанских виллах, не нуждался в домашнем очаге. Все, что ему требовалось, — это какая-нибудь дыра, в которую он мог бы заползти, когда случайно оказывался не приглашенным или когда болел. Когда Нед болел, он никого не мог терпеть рядом.

Таксист высадил Эндрю у облицованного красным кирпичом дома. Это было заброшенное, явно обреченное здание. Лестница с ржавыми железными перилами вела в прокопченный вестибюль. Эндрю нажал на кнопку звонка напротив имени брата. Дверь щелкнула, и он прошел три пролета по не покрытой ковром облупившейся лестнице.

Нед стоял на площадке четвертого этажа, опершись на перила, и глядел вниз. На нем был голубовато-белый шелковый халат, который казался столь же неуместным в этой мусорной свалке, как и костюм тореадора. Когда Нед увидел Эндрю, он бросился к нему, шлепая босыми ногами по полу и на ходу откидывая со лба спутанные соломенные волосы.

— Дрю! — Он схватил брата за руки и посмотрел на него с любовью и состраданием. — Дрю, милый мой, мать позвонила мне и все рассказала. Боже мой, что я могу сказать?

Обняв Эндрю, он поднялся с ним до следующего этажа. Дверь в его квартиру была открыта. Она вела сразу же в гостиную, где царил неописуемый беспорядок и где на разложенном диване развалилось тело в пижаме, предположительно мужское.

— Кейт, — пояснил Нед. — Опять похмелье. Пошли в спальню.

Он потащил Эндрю через миниатюрный проход в спальню, где беспорядок был еще больше, чем в гостиной. Здесь было одно маленькое окошко, завешенное светло-желтой шторой. Через открытую дверь в крошечную комнату Эндрю смог рассмотреть зеркало и целое скопление бутылочек: лосьон после бритья, лосьон для загара и еще Бог знает для чего. Нед поправил смятые простыни и заставил Эндрю сесть на кровать.

— Почему, черт возьми, ты не позвонил мне вчера вечером? Как ты только вынес мать с Лемом в такой момент? Я мог бы помочь. По меньшей мере я мог бы нейтрализовать мать.

Он присел на кровать рядом с братом, в халате на голое тело, и скрестил загорелые ноги.

— Расскажи, Дрю. Что происходит? Поймали грабителей?

Он был точно таким, каким был всегда, и Эндрю почувствовал себя незаметно втянутым в эту знакомую атмосферу. В переменчивых впечатлениях детства Нед всегда представал как некая центральная точка «дом», и это ощущение все еще сохранялось. Сейчас, когда он сидел здесь, рядом с ним, на кровати, мысль о том, что Нед мог убить Маурин, казалась дикой. Но это было лишь следствие сентиментальной расслабленности, разве нет? Он не должен попадаться на удочку сантиментов.

Нед дотянулся через него до мятой пачки с сигаретами на столике возле кровати. Он взял ее, смахнув на пол груду открыток с приглашениями, и прикурил две сигареты. Одну он отдал Эндрю.

— Не говори, — сказал он. — Не надо, если слишком измучен. Просто посиди. Или разденься, если хочешь, и ложись в кровать.

— Со мной все нормально, — сказал Эндрю.

— Ты был у копов. Так мать сказала.

— Да.

— Дрю, это не поможет. Бог знает. Но… пойми, такое может случиться с каждым. Чем бы ты ни занимался, как бы ты ни был счастлив, всегда надо держать это в уме. Такое может случиться. В одно мгновение все может пропасть. Вот так и надо смотреть на жизнь, надо быть готовым к этому, не позволив задавить себя, когда такое произойдет.

Мог ли он говорить это, если бы он убил Маурин? Да. Эндрю поднялся. Так стало легче.

— Вроде потери десяти тысяч в Хилахе, — сказал он.

Нед широко улыбнулся. Он не почувствовал иронии брата. Нед не был ядовитым по натуре и не замечал этого в других.

— Точно, — сказал он. — Вроде этого. Стряхивай пепел на пол. Все нормально.

Какое-то время Эндрю стоял, продолжая мусолить сигарету, и внезапно опять осознал: Маурин мертва. Боль, которая появилась вместе с этой мыслью, сделала его жестким даже по отношению к брату.

Он сказал:

— Маурин не была убита взломщиками. Вообще не было никаких взломщиков. Кто-то убил ее и подстроил так, чтобы стало похоже на ограбление.

Он заставил себя посмотреть на Неда. Тот выпятил нижнюю губу и накрыл верхнюю. Это была детская гримаса, из которой он еще не вырос: Нед задумчивый, Нед, сбитый с толку, Нед, сообщающий о своем полном внимании. Нед, почти наверняка застрявший, до тех пор пока не придумает новую ложь.

Но сейчас это не имело значения. Нед был на своей территории. Он бы врал в любом случае.

Эндрю сказал:

— Что ты делал вчера у меня дома?

— У тебя дома? — Нед раскрыл глаза так широко, что они стали почти круглыми. — У тебя дома — я?

— Хочешь сказать, ты там не был?

— Да. Я имею в виду… нет, я там не был.

— Розмари позвонила тебе, не так ли, после ланча с Маурин, после криков в моем офисе?

— Разумеется, Розмари звонила мне.

— И она рассказала тебе, что Маурин собирается дать ее родителям полный отчет о Лас-Вегасе, Хилахе и блондинке?

— Да, конечно, она рассказала.

— И после этого, — сказал Эндрю, не спрашивая, а утверждая, — ты пошел к нам домой, чтобы попытаться отговорить Маурин.

— Но, Дрю… — голос Неда задрожал. — Дрю, ты сумасшедший. Я клянусь…

— Чтоб у меня оторвалась селезенка?

Эндрю достал из кармана бумажный самолетик и расправил его. Он придерживал его большим и указательным пальцами.

— Я нашел это за креслом. Он сделан из проспекта клуба «Книга месяца», который пришел с почтой вчера утром. Когда я отправлялся в офис, он был на кофейном столике. Я мог отдать его копам. Я не отдал, потому что не думаю, что ты убил. Я мог ошибиться. Вот это я и хочу выяснить.

Нед лежал на кровати, голубовато-белый халат сполз с него. Он с изумлением таращился на самолетик. Потом его рот растянулся в глупейшей улыбке.

— Вот здорово, — сказал он. — Прикинь. Сделать этот проклятый самолетик и даже не помнить.

— Уже лучше.

— Но, Дрю, я… я ненавижу врать тебе. Клянусь, я хотел все рассказать тебе, но…